У vana tallinn вкус и аромат прошлого. Дискотек с лазерными лучами, мечты и разочарований. Горький кофе смывает этот вкус. Нежный пломбир в хрустком шоколаде дает взамен сладость. Любимое лицо напротив. Что еще нужно?

В железнодорожном музее вспомнились книжки Крапивина. Именно среди таких заросших травой путей открываются проходы в другие миры-пространства. Именно в таких старых-престарых вагонах с деревянными реечными сиденьями мальчишки в пыльных сандалиях уезжают в страны храбрых барабанщиков. По узенькой колее трясется тепловоз с единственным вагоном, ( Read more... )

А я сегодня совершенно нелепо рада своей осязаемой телесности. Тому, как славно все во мне устроено (бабушка, перебирая мои новорожденные пальчики: "Если бы на конвейере делали, обязательно бы что-нибудь забыли"), так ловко соединяющимся суставами костям, их восхитительной подвижности, ощущениям асфальта подошвами и еще прохладного утреннего ( Read more... )

Белая юбка ласкает мне щиколотки и упоительно шуршит. Ее бы выгуливать по аллеям парка под сладкими липами, а я тащу на работу, где мы будем анализировать душные хозяйственные договоры и градостроительные заключения, от которых мне хочется спрятаться в офисном туалете ( Read more... )

Порой то, где ты живешь: в Мордоре ли или в Ривенделле, зависит от того орк ли ты или эльф.

( Read more... )

Какое-то состояние на грани плача. Не знаю, как описать ( Read more... )

Пять лет тосковала по Эстонии. Плакала, глядя в "Приключения желтого чемоданчика" на знакомо-незнакомые, советские еще таллинские улицы. Ждала, мечтала.

И что же? Когда визы в кармане, жилье оплачено, и вообще осталось только на кнопку нажать, на меня нашла печаль: "Как же я без кубанских помидорчиков и картошечки?! А как же кукурузка и арбузики? И ( Read more... )

Июнь, бульвар, жасмин. Далеко впереди мелькают между гуляющими две голубые футболочки. Вдруг обладатель меньшей бросает посреди тротуара свой велосипед и что есть духу бежит назад (лужи и воробьи брызжут во все стороны, потные кудряшки скачут вокруг лица), раскидывает в стороны ручки, улыбается и кричит: "Мамааааааааааа!".

Утро. Прохладно. Длинные контрастные тени. Отражения в трамвайных окнах накладываются одно на другое, путаются, сливаются. Небо идеально ровного густого лазурного цвета. Художник не станет писать такое - скучно. Да и на фотографии приветствуются завихрения облаков, в которых мог бы поблуждать взгляд. Такое небо возможно только в жизни - настоящей, ( Read more... )

( Read more... )